Многие из нас называют КНР коммунистической страной, невольно представляя, что и государственное устройство там схоже с СССР, а в Китае живут китайцы. Однако, часто попадается информация, что это не совсем так. Работающие там инженеры утверждают: в стране живут разные народы и их язык, и культура очень заметно отличаются. Поэтому не удивляйтесь упоминаниям в тексте про хакка, кантонцев и т.д. Американцы сейчас строят планы по расчленению КНР, основываясь на неоднородности Поднебесной. Такая попытка, кстати, была в 19 веке и оказалась успешной. Как обеспечивается китайская демократия, баланс интересов различных сил, пожалуй, неизвестно толком никому, кроме их элиты. Считается, КНР управляется кланами, договаривающимися друг с другом и не выносящими свои противоречия во вне. Обычно передача власти происходит мирно, но иногда начинаются клановые войны, заметные и сторонним наблюдателям, в виде "культурной революции", "разоблачения банды четырёх" или нынешними зачистками в самых верхах власти, сопровождающиеся оранжевыми выступлениями на юге и взрывами химических складов на севере. Автор материала проделал гигантскую работу, попытавшись рассказать об одном из самых влиятельных кланов, создававших современный Китай. Раз уж мы стали стратегическими партнёрами, пора начинать понимать, с кем имеем дело.

Не все географические названия нам знакомы, поэтому лучше сразу открыть в соседней вкладке Яндекс-карты, которые прекрасно всё находят в КНР на русском языке.

Спустя многие годы после смерти маршала Е Цзяньина (叶剑英，1986) – его многочисленным потомкам приписывают не только контроль над богатейшей провинцией Гуандун, но и духовное лидерство в «красной аристократии» Компартии Китая. Особая роль клана Е не только в Южном Китае, но и в «красной элите» вообще, стала еще заметней в середине этого года. Как гром среди ясного неба 8 июня прозвучало заявление представительницы одного из кланов Чэнь Вэйли о необходимости бескомпромиссной борьбы с коррупцией.  Наблюдатели сошлись во мнении о том, что в старейших «красных кланах» формируется союз против «шанхайского» генерального секретаря Цзян Цзэминя, а духовным лидером этой группы является второй сын Е Цзяньина, бывший глава партийной разведки, а ныне почитаемый в Гуанчжоу пожилой каллиграф – Е Сюаньнин.

Объем информации, связанный с кланом Е, оказался таким большим, что вместо обычной статьи «Южный Китай» подготовил настоящее микроисследование, часть из которого является уникальным материалом никогда и нигде ранее не публиковавшегося в России.

Южный Китай – кипящий котел революции

Слом династии Цин (1644 - 1911) - империи «северных дьяволов» - начался в Южном Китае. Именно здесь трижды не сдавший экзамены на чиновничью должность Хун Сюцюань возглавил Тайпинское восстание, унесшее жизни 60 млн человек, и чуть ли не создавшее в Китае христианскую империю со столицей в Нанкине. Его дело завершили «легендарные красные маршалы» - выходцы из южных провинций Гуандун, Хунань, Цзянси и Сычуань. Подавляющее большинство из них относилось к представителям особой этнической общности южной китайцев – хакка (как и «тайпин» Хун Сюцюань, а также первый президент Китая – Сунь Ятсен), к ним же относился и основатель могущественного клана маршал Е Цзяньин (1897 – 1986).

Маршал Йап, так звучит его фамилия на языке хакка - южанин из «столицы хакка» - гуандунского города Мэйчжоу, не только сыграл ключевую роль в борьбе Мао Цзэдуна за власть, но и лично в возрасте 82 лет руководил уничтожением конкурентной Гуандуну шанхайской «банды четырех» после смерти вождя - не без его весомой поддержки Дэн Сяопин занял пост первого человека в Китае.

Именно  потомственный военный Е Цзяньин руководил той силой в армии, которая осталась нетронутой после массовых чисток во время Культурной революции, и которая в конечном счете выиграла от первого этапа реформ и открытости в Китае. Именно в районах концентрации хакка в Южном Китае появились крупнейшие свободные экономические зоны - Шэньчжэнь, Сямэнь, Шаньтоу и Чжухай. Сейчас можно смело утверждать, не будь маршала Е у власти – не было бы и могучей экономики Гуандуна, которую западная пресса называет 15-ой экономикой мира, "если бы провинция не входила в состав КНР".

Человек, который «спас партию, армию и революцию»

Широкие права клана Е были получены не просто так. В период «Великого похода», родовые муки Компартии, превратившее ее из кружка интеллигентов в могучую полевую армию – Е Цзяньин передал радиосвязь с Коминтерном Мао Цзэдуну, обрекая на поражение своего начальника и соперника Мао - Чжан Готао. Коминтерн, штаб мировой революции, тогда – это деньги, оружие и информация – все без чего молодой китайской компартии было не выжить.  Вклад бывшего студента московского Университета трудящихся Востока Йап Гям-ин (а так его имя звучит на языке хакка) – не был забыт Мао Цзэдуном, который назвал его человеком, «спасшим партию, армию и революцию».

Е, совершивший удачный ход, однако был лишь одним из многих хакка, вступивших в Компартию и создаваших ее вооруженные отряды – достаточно упомянуть хакка Е Тина – который сформировал «железный полк» - предтечу Красной армии, или десятки хакка, погибших вместе с членами советского генконсульства в ходе известного Гуанчжоуского восстания в 1927 году.

В награду за преданность – в 1949 году Е стал мэром Пекина. Пожалуй, это единственный гуандунец на этом посту за всю пятисотлетнюю историю существования северной столицы. Впрочем, пробыл он здесь не долго, вскоре вернувшись в родную провинцию.

Став полновластным хозяином провинции и ее столицы Гуанчжоу, маршал Е начал реализовывать широкую автономию огромной части страны  –  здесь не были нарушены права крупных землевладельцев, а помещики остались при своем, что было практически немыслимо в условиях победившей по всей стране коммунистов. В дальнейшем сместивший его на этом посту «просоветский» хубэец маршал Линь Бяо жестко поплатится своей жизнью – самолет Линь Бяо со всеми членами его семьи, направившийся в СССР, упадет в Монголии, а его имя будет табуировано в Китае вполть до нынешнего дня.

Провинция Гуандун, как и Шанхай, нередко становилась «трамплином» для дальнейшего продвижения на высшие посты во власти: руководителем провинции был и отец Си Цзиньпина – Си Чжунсюнь, и премьер «тяньаньмэньских» реформаторов «комсомолец» Чжао Цзыян, и нынешний вице-премьер «комсомолец» Ван Ян, и третий в нынешней иерархии власти член Политбюро - Чжан Дэцзян, и главный координатор нынешних масштабных чисток Ван Цишань, а также Ху Чуньхуа, которого прочат на место будущего главы Китая. Трудно переоценить влияние клана Е, члены которого не только 15 лет трижды возглавляли провинцию, но и имели непосредственное отношение к назначению «мэйчжоусцев» - губернатора Хуан Хуахуа и бывшую «восходящую звезду» китайской политики – а ныне опального мэра Вань Цинляна.

"Бессмертный маршал" Е Цзяньин

Обладая военной властью и влиянием в Южном Китае Е Цзяньин, не только помог будущему главе Китая и «дедушке реформ» Дэн Сяопину переждать опалу в Шэньчжэне, но и оказывал активную поддержку «реформатору» Чжао Цзыяну, который в свое время став самым молодым секретарем обкома Гуандуна, сохранил здесь формы частного производства в сельском хозяйстве.  Будущие главы и премьеры выражали «благодарность» в виде все больших свобод для Гуандуна – Дэн Сяопин создал здесь свободные экономические зоны, а Чжао в качестве премьера Китая активно ему в этом помогал. Ряд авторов указывают, что нынешняя конституция КНР разрабатывалась под личным присмотром Е Цзяньина.

Антисоветский Е

Несмотря на свертывание масштабного сотрудничества с СССР в 60-ые годы – Китай до начала «Политики реформ и открытости» оставался частью советской технологической зоны – импортировал значительное количество продукции советского машиностроения и был зависим от советских технологий. «Реформы и открытость» - которая была направлена в первую очередь на западные рынки, поменяла вектор развития Китая на американский. Первые зоны свободной торговли, которые приняли западный капитал и технологии были расположены в Южном Китае.

Без всякого сомнения «идеологом» смены вектора был южно-китайский маршал Е Цзяньин. История его сотрудничества с американцами началась настолько давно, что трудно назвать конкретный срок начала его общения с заокеанскими партнерами. Ему приписывают переговоры с представителями американцев во время гражданской войны в Китае – на которых обсуждалось сохранение в Китае враждующей с коммунистами партии Гоминьдан, и даже возможность создания некоего независимого государственного образования в Южном Китае.  Насколько такие данные соответствуют реальности – не до конца ясно, однако именно Е Цзяньин, дополнявший Чжоу Эньлая, по сути стал тем человеком, который положил начало китайско-американским отношениям в начале 70-х годов, а также прямому сотрудничеству китайской и американских армий против СССР.

Смена вектора на проамериканский в Китае совпала со смертью Линь Бяо, уже упомянутого главного врага Е Цзяньина. Линь, считавшийся наследником Мао в армейских кругах, попытался бежать в СССР (1971), но разбился в Монголии.

Фамилия Е богата на знаменитых представителей. Министр южно-китайского царства Чу, происходивший из местечка Е дал начало многочисленным знаменитостям разветвленного рода. Среди них и великие даосы, и министры династии Сун, и основатель Куала-Лумпура – Йап А-лой, два губернатора Гуандуна – при династии Цин и при Гоминьдане, тайпинские генералы, основатели банков и университетов в Южном Китае,  и известный россиянам Йип Ман – учитель Брюса Ли, ученые и игорные магнаты, спортсмены, музыканты, журналисты и политики Тайваня, Вьетнама, Индонезии и Филиппин.

Выходцы из Мэйчжоу

Хакка (客家，дословно – «пришлые» или «гости») – потомки китайских мигрантов, бежавшие с севера страны в Южный Китай во время завоеваний кочевников, как и евреи в Европе не обладали возможностью иметь землю и обрабатывать ее. Это обстоятельство, а также необходимость выживать в сложных условиях, сделало из них прекрасных торговцев, предпринимателей и финансистов. До сих пор их разветвленные сетевые структуры контролируют Юго-Восточную Азию со столицей хакка Сингапуром, и составляют конкуренцию кантонским и миньнаньским кланам.

Что такое быть хакка? «Это мировоззрение хозяина, когда ты ведешь бизнес и не хочешь ни от кого зависеть» - скажет вам любой представитель этого китайского этноса. Власть хакка в Гуандуне прочно ассоциируется с кланом Е, а также столицей хакка – города Мэйчжоу (梅州) – примерно в 200 км от Гуанчжоу и Гонконга. Здесь не только расположено родовое имение и кладбище Е Цзяньина, но и до сих пор куются кадры для клана Е.

Гигантская с точки зрения населения западных стран провинция Гуандун также неоднородна в своем субэтническом делении. Здесь существуют четыре крупных этнических кластера, каждый из которых выдвигает в центр свою группу. Самый крупный и центральный кластер – «Гуан-фу» («Гуандунский двор» 广府) - кантонцы Треугольника устья реки Чжуцзян – Гуанчжоу, Дунгуань, Фошань, Чжухай, Шэньчжэнь, Гонконг, Макао. Вторая группа – это район Чаочжоу, чей язык ближе к диалекту соседней провинции Фуцзянь, третья группа – это субэтнос хакка – который компактно проживает в Мэйчжоу, Шаогуань, Хуэйчжоу, Цинюань, район Шэньчжэня Баоань. Последняя группа – это «переселенцы с севера» - все многочисленное пришлое население Гуандуна, а также присланные из центра руководители. За каждой группой – население от 10 до 30 млн человек. Знаменитым представителем чаочжоусцев, например, является «хозяин Гонконга» - миллиардер Ли Кашин (Ли Цзячэнь) – который до Джека Ма, хозяина «Алибабы», долгое время считался самым богатым человеком Азии. К группе «приезжих» – глава горкома Гуанчжоу Жэнь Сюэфэн, губернатор Гуандуна - Чжу Сяодань (корнями из Вэньчжоу).

Клан безраздельно контролирует Гуандун, начиная с 80-х годов, когда к власти здесь пришел Е Сюаньпин – первый сын Е Цзяньина. Пробыв на различных партийных и государственных постах в провинции до 1991 года – он ушел на повышение в центр, став замглавы НПКСК – аналога общественной палаты в России, который соединяет в себе беспартийные силы общества, в том числе и бизнес элиты. Преемником Е Сюаньпина стал также хакка, правда уроженец «бунтарского» уезда Луфэн – Се Фэй, который контролировал провинцию до 1998 года.

После укрепления позиций Цзян Цзэминя на долгие 10 лет провинция перешла в руки «шанхайца» Ли Чанчуня (1998-2007) и Чжан Дэцзяна. После этого контроль над провинцией взяли «комсомольцы», которые привели сюда Ван Яна, ныне вице-премьера Госсовета, и часто гостя в России, а также хубэец (как и враг Е Цзяньина – Линь Бяо) Ху Чуньхуа, который возглавляет провинцию и поныне, но не прославился еще здесь особыми подвигами. У хубэйцев и хунаньцев – сильное представительство в Гуандуне и свой собственный взгляд на развитие региона.

Потеря позиций клана Е на долгие 17 лет связаны с последствиями поражения связки сычуаньской и южно-китайской группы клана Е во время событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, когда в результате ряда ошибок оппонентов власть перехватили шанхайцы во главе с Цзян Цзэминем. Восстановление авторитета и контроля над провинцией идет не без сбоев – пришедший в начале двухтысячных губернатор Хуан Хуахуа – контролировал провинцию до 2010 года и привел во власть самого молодого мэра Гуанчжоу – «мэйчжоусца» Вань Цинляна.

Последнему, однако не помогло ни полное отсутствие собственности, ни его популярность в качестве молодого и активного политика – сразу после начала масштабной чистки в 2014 году он потерял свой пост – а мэйчжоуская группа клана Е оказалась обезглавленной.

О Вань Цинляне в основном знают по его «воздушным» романам – после его отставки в прессе началась унизительная кампания о его предпочтениях «заказывать» стюардесс по айпэду и совершенно не упоминалось, что чиновник не обладал никакой госсобственностью, проживая в казенной квартире за 600 юаней в месяц (6000 рублей, а на тот момент – 3000 рублей), а также сам боролся с коррупцией. Политика беспощадна.

Разгром «местных» был очевиден даже для непосвященных наблюдателей. Столицу провинции, рядом с которой вдруг в желтый цвет «революции зонтиков» окрасился Гонконг, впервые за 33 года возглавил не местный – а бывший мэр Тяньцзиня Жэнь Сюэфэн, северного конкурента Гуанчжоу как экспортного порта. Жэнь Сюэфэн - основной творец проекта индустриальной зоны Тяньцзиня – Биньхай, которая стала известна на весь мир после серии взрывов в августе 2015 года. Вместе с Вань Цинляном были арестованы, смещены, наказаны - сотни чиновников, многие, как начальник полиции Гуанчжоу предпочитали уходить из жизни самостоятельно, пресса формулировала причины инцидентов как «чрезмерный стресс на работе».

Борцы с коррупцией уделяют особое внимание Мэйчжоу – 15 августа этого года город «очищен» от коррумпированного мэра Чжу Цзэцзюня. Чтобы картина была еще более наглядной надо добавить, что  следствие также ведется и против бывшего главы Комиссии по проверке дисциплины Гуандуна, который также в свое время занимал пост мэра Мэйчжоу.

Административная власть над провинцией с 2012 года также оказалась в руках некоренных гуандунцев – Чжу Сяодань, хоть и родился в Гуандуне, но ведет свою родословную из чжэцзянского города Вэньчжоу – неподалеку от Шанхая. И столица и провинция, некогда руководимые «мэйчжоусцами» Вань Цинляном и Хуан Хуахуа – оказались в руках «чужаков».

Идеологи китайского «XX съезда» - либералы в погонах

Культурная революция, которая по сути являлась масштабной чисткой в верхах, имела и своих разоблачителей. Маршалу Е Цзяньину принадлежит, как утверждается, высказывание, что в ходе Культурной революции пострадало более 20 млн человек, тогда как по данным Верховной народной прокуратуры речь шла лишь о 3-4 тысячах жертв. Е Цзяньин был куда более жесток в своих оценках, чем Дэн Сяопин и по сути представлял в КПК крайне правое крыло, поддерживающее курс на либерализацию Китая в самых верхних эшелонах власти.

Однако если это действительно так, то крайне запутанным представляется нынешний конфликт между кланом Е и представителем «либеральной группы комсомольцев» в Гуандуне – Ван Яном, о котором так часто говорили как о реальном факте в зарубежной китайской прессе. По сути Ван Ян мог бы стать вторым "либеральным премьером" Чжао Цзыяном, которого клан Е протолкнул из Гуандуна в центр, но не стал им. Более того, указывалось, что именно представители «семьи» помешали ему занять место в Постоянном комитете Политбюро. Что это – слухи, дезинформация, или «внутривидовая борьба» за лидерство на правом фланге политического спектра? Второе вполне возможно, так как Ван Ян стал слишком популярен в Гуандуне и даже стал считаться самым либеральным политиком из Китая в США. Теперь «аньхоец» и «комсомолец» Ван Ян прочно ассоциируется с «либеральной моделью» развития называющейся «Гуандунская модель», а также контролирует вопросы взаимных инвестиций Китая и США – ключевой сектор интересов клана Е (об этом позже). Конфликт «мэйчжоусцев Е» с Ван Яном и с центром одновременно мог быть и фактором в Гонконгских событий 2014 года – ведь ни для кого ни секрет, что Гонконгская федерация студентов – это клон Китайского комсомола, а ключевую роль в стачках играл некто Джошуа Вонг – студент Китайского университета Гонконга – учреждения крайне близкого Китайскому комсомолу. Сейчас конфликт затих, а сын Ван Ян породнился с дочкой Чжан Айпина - генерала Нанкинского военного округа, то есть «Шанхайского региона». Похоже, это "ничья". Или ожидание нового раунда борьбы за «правый сектор» политического поля в Китае?

Участие Е Чжунхао – сына Е Сюаньнина в Гуандуском комсомоле, а также приписывание арестованному Вань Цинляну «комсомольских» связей также можно объяснить завуалированной, но интенсивной борьбой за первенство между кланом Е и комсомольцами в, провидимому, набирающем популярность либеральном секторе политики в провинции. Очевидно, что неконтролируемая либерализация без участия влиятельного клана просто приведет к очередному переделу собственности в богатейшем регионе.

Федеральный уровень

Сами многочисленные дети маршала Е уже давно не занимаются региональной политикой, черпая кадры для нее в своем родном районе – Мэйчжоу. Все они – фигуры «федерального» масштаба.

Уже упомянутый Е Сюаньпин, с поста замглавы Гуандуна вырос до замглавы китайской «общественной палаты» НПКСК в Пекине, откуда направился на пенсию в качестве председателя общества изучения Синьхайской революции - которая привела хакка Сунь Ятсена на пост первого избранного президента Китайской республики (со столицей в Гуанчжоу). Сунь Ятсен и Синьхайская революция крайне важны для политики Южного Китая - когда-то на Тяньаньмэни висели два портрета Мао Цзэдуна, с севера смотрящего на юг, и Сунь Ятсена, с юга смотрящего на север. В 2014 году – портрет Сунь Ятсена с площади убрали. Эффект сопоставимый с исчезновением звезд с кремлевских башен, или одного из портретов из кабинета российских чиновников.

Про второго из четырех сыновей Е Цзяньина – Е Сюаньнина – ходят легенды. Сын от второго брака маршала, которых, кстати, у него было целых шесть, уникальное сочетание «революционной» и аристократической крови. Мать Е Сюаньнина – родственница знаменитого военачальника династии Цин – Цзэн Гофаня, который прославился тем, что разгромил восстание тайпинов, угрожавших самому существованию династии.

Фигура Цзэн Гофаня – одна из самых противоречивых фигур предреволюционной истории – пытаясь спасти стабильность гибнущей империи,  один из немногих титулованных китаев в маньчжурской династии, уничтожал крестьянские восстания, но в то же время пытался создавать армию нового типа, проводить реформы, а его дети чуть ли не первыми в династии Цин выучили английский язык.

Е Сюаньнин – сплав революционеров-хакка и тех, кто фактически с ними боролся. В этом качестве у Е Сюаньнина куда больше прав и возможностей стать символом «красной элиты» монархического типа, чем у Цзян Цзэминя – про которого говорят, что на самом деле он был сыном чиновника в оккупированном японцами Шанхае. Биография сына может сравниться только с биографией отца – Е Цзяньин – один из немногих революционеров, который имел непосредственное отношение ко всем вождям Нового Китая – он начал в личной охране Сунь Ятсена, помог стать у руля власти Мао Цзэдуну, Дэн Сяопину и фактически привел к власти «демократического-премьера» Чжао Цзыяна.

На этом список протеже клана Е не заканчивается. Утверждается, что именно влиятельный в Гуандуне маршал Е назначил опального во время Культурной революции отца нынешнего лидера Китая – Си Цзиньпина – Си Чжунсюня губернатором Гуандуна, без которого, очевидно, не состоялась бы карьера его сына. Таким образом, клан Е и лично маршал Е имели отношение ко всем высшим назначениям в Новом Китае. Неудивительно, что именно представители этого клана претендуют на высшее духовное и не только лидерство в стране.

Родившийся в 1938 году в Гонконге Е Сюаньнин, получил техническое образование по специальности «радио дело» в Пекине и «прозябал» в безвестности вплоть до самого окончания Культурной революции (1976), когда не только получил должность в Секретариате по делам зарубежных китайцев, но и практически стремительно вырос до замглавы Общества зарубежный дружественных связей, одновременно вступив в ряды НОАК. А в 1990 году Е Сюаньнин, укреплял дружбу между Китаем и другими народами уже в качестве главы Управления связи Генштаба НОАК – которое считается одной из особых разведслужб китайской армии. В 1993 году генерал-майор Е Сюаньнин совмещает службу с постом генерального директора госкомпании «Кайли», а в 1997 году, одновременно с потерей власти клана Е в Гуандуне, выходит в отставку.

С тех пор о Е Сюаньнине, которого в отдельных таблоидах называют и союзником Си Цзиньпина, и борцом с Цзян Цзэминем, а также человеком перебросившим 3000 представителей китайской «красной элиты» в США, не слышно ничего целых 20 лет. Второй этап «безмолвия» второго сына маршала Е прерывается неожиданной выставкой его каллиграфии.

Любитель каллиграфии, работы которого вдруг в апреле этого года стали выставляться в Музее изобразительных искусств Гуанчжоу – и получили какой-то несопоставимый творчеству резонанс в китайском интернете – называют «духовным лидером» группы «принцев», который образовал союз против «шанхайца» Цзян Цзэминя летом этого года.

Поэт в Китае – больше, чем поэт. Как правило, это всегда крупный чиновник – так повелось еще с легендарного первого императора Фу Си, который разглядел странные письмена на панцире черепахи и создал китайскую письменность. Стихи писал и Мао Цзэдун, и Е Тин, и Е Цзяньин. Чиновники всегда были поэтами, а их каллиграфия увенчивает памятные стелы, главные здания университетов и других мест. Через движение кисти передается внутренняя динамика правителя, его связь с мистическим – высшей силой, которая дается ему для управления людьми.

Крупная выставка каллиграфии Е Сюаньнина в конце апреля этого года стала массово обсуждаемым событием в прессе Гуанчжоу.

Каллиграфия Е Сюаньнина

Выставка называлась «晴耕雨读» - «В ясную погоду вспахиваю землю, в дождливую учусь», что на глубоком языке значило простое: «Всему свое время, когда обстоятельства благоприятны, можно заняться работой, а когда нет – можно поучиться и занять выжидательную позицию». Культурное событие было явно приурочено к 28 апреля – 118-ому дню рождения Е Цзяньина.

Выставка с каллиграфией, которую назвали образцом «культуры хакка», обсуждалась и через месяц и после – к рецензии подключили критиков самого высшего звена – Ван Шиго – главу Общества ценителей каллиграфии провинции Гуандун, который в своей статье многократно повторил сочетание «упражняться в каллиграфии» (习字), что можно прочитать и как «иероглифы Си»(Цзиньпина), назвал культуру хакка выше рек и морей («река» - фамилия Цзян Цзэминя), назвал хакка «вторыми правителями» Гуандуна и совершил массу культурологических пируэтов в сторону власти, даже сам назвал себя «хакка», оставив на «десерт» читателям высказывание, что хакка  - это почти «коллективное бессознательное» «северного ответвления» искусства(читается также как и «северная группировка»).  

На удивление комментаторы каллиграфии говорили вовсе не о поэзии и не о высоком искусстве,  а заявляли примерно следующее: «Это один из зачинателей борьбы с коррупцией и помощников в этом деле» (739 лайков), «уважение и почет маршалу Е», «семейство Е – основа Гуандуна» и так далее. Не будем забывать, какой шум и кривотолки вызвала попытка убрать камень с «письменами» Цзян Цзэминя в одном из университетов Шанхая некоторое время назад. Выставка каллиграфии Е Сюаньнина - событие знаковое.

Она стала сигналом о начале активности семьи Е, которая была усилена уже упомянутым заявлением о борьбе с коррупцией Чэнь Вэйли – дочери равного Е Цзяньина «бессмертного Компартии» Чэнь Юня.  Статья главы общества каллиграфов Гуандуна совпала по времени с заявлениями ЦК о борьбе с коррупцией и группировками в самых высших эшелонах власти – в конце июля. Уже 10 августа в «Жэньминь Жибао» появилась статья о партийных кадрах, ушедших на пенсию, но не желающих уходить из политики. Через два дня после этого в портовых воротах Пекина – Тяньцзине прогремели напугавшие всю страну взрывы, грозившие поднять в воздух 700 тонн цианида и унести их в сторону столицы.

На фоне ареста бывшего мэра Мэйчжоу 22 августа 2015 года в Гуанчжоу прошла еще одна презентация – на этот раз поэтического сборника бывшего губернатора Гуандуна, бывшего мэра Мэйчжоу – Хуан Хуахуа. Памятные надписи на сборнике «Гимн родине» (山河颂 ，«Гимн рекам и горам») сделал в том числе и Е Сюаньпин (брат Е Сюаньнина). Книга, как и выставка, направлена на демонстрацию силы землячества хакка из Мэйчжоу и их особой роли в «провинции на триллион».

Создатели «партии принцев»

Различные слухи, которые не найдут документального подтверждения до смены политической эпохи, приписывают Е Сюаньнину и его шурину Чжоу Цзяхуа создание из детей бывших руководителей партии и армии группы «принцев». Чжоу – муж сестры Е Сюаньнина – Е Чумэй, в свое время был вице-премьером правительства Китая, и хотя и родился в Шанхае вел свое происхождение из района близкого к Мэйчжоу.

«Мы – духовные лидеры этого поколения», - говорит уже упомянутая дочь «бессмертного партийца» Чэнь Юня – Чэнь Вэйли, однако сын Дэн Сяопина Дэн Пуфан указывает на лидера этой группы: «Если сравнивать меня и Сюаньнина – я буду на земле, он – на небе».

Как утверждают многие, «сырьевая база» принцев, в том числе и клана Е, начала создаваться во время «конверсии» военных предприятий. Третий сын Е Цзяньина – Е Сюаньлянь – возглавляет несколько компаний в Южном Китае,  которые занимаются практически всем – от медицинского оборудования до «зеленых технологий». Третий сын маршала также является главой компании «Кайли» дочерней оборонной корпорации «Баоли» (Poly Group).

Его дочь – дизайнер Е Минцзы – супруга американского инвестиционного банкира Джонатана Морка, который ведет успешный бизнес с Китаем. Любопытно, что их  свадебная церемония проходила в императорском храме в Пекине. Е Минцзы принадлежит студия “Studio Regal” в Пекине, здесь, к слову живет и внук Е Сюаньнина – Е Фэйюй - владелец ряда пекинских клубов и автокомпании.

Е Минцзы

В отличие от ранних внуков «революционного маршала» Е Минцзы была крайне удивлена, что на обычных рейсах летает так много людей, ведь она привыкла, что во время ее детства ее семью возили специальными рейсами, где на борту находились всего несколько человек. Другая внучка Е Цзяньина –  Е Цзинцзы владеет компанией «Brilliant Culture» в Гонконге, которая специализируется на организации крупных культурных мероприятий, например выставки тибетских культурных ценностей. Е Цзинцзы замужем за сыном бывшего высокопоставленного чиновника Ван Чжэня – Ван Цзиняном. Ван Чжэнь также как и Е Сюаньлянь имеет прямое отношение к оборонной корпорации «Баоли».

Еще одна дочь Е Сюаньляня – Е Цинцин – стала звездой «Голос Китая» - популярного шоу в Китае. Все дочери Е Сюаньляня – учились в США.

Особого внимания заслуживает Е Чжунхао (1983) - сын бывшего губернатора Гуандуна Е Сюаньпина. В 2010 году он был назначен замглавы управления по реформам и развитию города Юньфу, в 2012 – главой комсомола удаленной от центра провинции гористой местности. В августе 2014 стал главой района высокотехнологического развития Юньфу. Пожалуй, он единственный из всей семьи Е, кто пошел по пути работы в госаппарате. Впрочем, есть и другие версии - о "неучтенных" родственниках, о которых читатель узнает позже.

Дай Цин – либеральный журналист из клана Е

В военно-партийном клане есть и особенные случаи. Приемная дочь Е Цзяньина, дочь его погибшего во время войны брата, Дай Цин – одна из самых известных в Китае и на Западе либеральных журналистов. Выйдя из рядов армейской печати, где она успела побывать на участках фронта войны со Вьетнамом, она стала единственной из «принцев», кто принял участие в событиях на площади Тяньаньмэнь и поддержала знаменитых диссидентов.

Дай – также и известный борец за экологию. Вопреки логике, однако, она боролась не за чистое небо и воду тогда еще очень загрязненного промышленностью Гуандуна, а за чистую воду уже многократно упомянутой провинции Хубэй. Практически делом всей ее жизни стала попытка остановить или затормозить строительство крупнейшего гидроузла Санься в среднем течении Янцзы.  Дай явила собой чудо свободы слова, оказавшись единственным журналистом допущенным в свое время для обсуждения этого проекта в правительство Китая.

Связано ли это с тем, что Гуандунская корпорация ядерной энергии, контроль над которой осуществлялся хакка Южного Китая, не стала экспортировать электроэнергию в район Пояса реки Янцзы – не ясно.

Таланты семьи

Кроме  дизайнеров, любителей тибетской культуры и журналистов в клане Е есть и другие таланты. Дочь маршала Е Сянчжэнь (1941) – одной из первых в стране стала режиссером детективной истории «Savage Land» (原野), которая удостоилась премии на Венецианском кинофестивале. Однако в Китае достаточно откровенный для страны, которая пережила Культурную революцию, фильм по ряду соображений показали лишь в 1988 году. Больше Е Сянчжэнь фильмов не снимала – однако стала замдиректора Пекинской киностудии, а также, что немаловажно замглавы Международного общества Конфуция (国际儒学联合会), а также Китайского общества изучения Конфуция 中华孔子学会 – еще одна важная позиция в «духовном лидерстве» над страной. Почетным председателем этой ассоциации является ее дядя – Е Сюаньпин, а также покойный глава Сингапура Ли Куан Ю. Дочь маршала стала своеобразным голосом семьи – практически только она появляется на экранах телевизоров, если требуется внести ясность в отдельные эпизоды из истории маршала и его семьи.

Е Сюаньпин пережила Культурную революцию в тюремной камере, и даже после освобождения не смогла сразу оправится от перенесенной психологической травмы.  Ее заключение связывают с личностью главы «шанхайской» «Банды четырех» - женой Мао Цзэдуна шанхайской актрисой Цзян Цин. Через пять лет после освобождения дочери 82-летний маршал Е Цзяньин будет арестовывать Цзян Цин лично. Глубокая вражда между шанхайцами и «мэйчжоусцами» носит практически характер кровной мести.

В клане Е, популярны псевдонимы. Видимо, это влияние революционного подполья, которое прошел Е Цзяньин. Псевдоним Е Сянчжэнь – Линцзы – «крупинка града», а Е Сюаньнина – «Юэ Фэн», с этим именем, он, кстати, избирался в госорганы страны – еще одна особенность политической жизни Китая. Это имя созвучно с сочетанием "Стиль Юэ" - стиль древнего государства Южного Китая.

Приемный сын корпорации

Кроме приемной дочери Дай Цин, у Е Цзяньина есть и приемный сын – Е Сюаньцзи. Иероглиф «Сюань» значит «выбирать» - в пояснении Е Сянчжэнь – отец называл своих сыновей в соответствии с жизненным путем для каждого из них, а также для всего китайского народа. «Сюаньпин» значит «выбирать мир», «Сюаньнин» - «выбирать спокойствие», «Сюаньцзи» - «выбирать основу» или «главное». Сама фамилия Е （葉）, которая на языке хакка звучит как Йап, а на кантонском – Йип, значит «лист дерева» и имеет крайне приятное для земледельческой культуры Китая значение.

Основной финансового благополучия клана «Листьевых» служат зарегистрированные в Гонконге корпорации – «Guo Ye» (香港国叶集团, игра слов «Государственное дело», «Государство Е»). Е Сюаньцзи также глава Гонконгской корпорации Чжунсин – дочерней компании корпоративной империи Чжунсинь, основанной еще Дэн Сяопином для расширения китайского влияния за рубежом. Теперь «Чжунсинь» - это символ китайского госкорпоративного влияния по всему миру – от Африки до Америки.

Главная сила семьи Е, до сих пор, вовсе не участие в капитале крупных корпораций, и не контроль над политикой Гуандуна, и даже не «духовное лидерство» среди «принцев», а скорее всего, особая способность к интуитивному пониманию, куда дальше пойдет Китай. И если клан Е действительно возглавил приписываемый ему союз против «шанхайца» Цзяна – то это может означать о серьезных проблемах «шанхайской группы» не только в центральных ведомствах и своей шанхайской вотчине, но и в смене вектора внешней политики Китая, а также его финансовой активности за рубежом.

Поджечь Южно-Китайское море – русская стратегия клана Е

Ни для кого уже не секрет, что приход к власти Си Цзиньпина развернул политику Китая в Южно-Китайском море на 180 градусов (подробнее). «Мягкая сила» «комсомольца» Ху Цзиньтао была «сдана в архив», на ее место пришло открытое противостояние с мес

Ждём Вас на нашем канале Политика и экономика Politus, где публикуются дополнительные статьи, не размещенные на этом сайте