Чем отличаемся мы и они,  видно при сравнении подходов к жизненно важным событиям и обстоятельствам.

Давайте сравним социальную логику западного (капиталистического) и русского общества в части отношения к взяткам и коррупции. Самый интересный момент - это разница в отношении к мелким и крупным взяткам, к коррупции мелких и крупных чиновников, - разъясняет Ivan-mosk.

В русской социальной логике отношение к мелким взяткам и коррупции мелких чиновников довольно снисходительное, а к взяткам и коррупции крупных чиновников резко негативное. В западной - все ровно наоборот: к крупной коррупции население относится с пониманием, поскольку ей придали законное основание в виде лоббирования, а вот мелкую коррупцию и взяточничество как население, так и государство резко осуждают.

В нашем понимании такой западный подход выглядит очень странным, поскольку именно крупная коррупция уничтожает и общество, и государство. И в этом ключ различия русской и западной цивилизаций.

На примере взяток это хорошо видно и можно проследить во всей социальной логике, так как распределение привилегий и ответственности находится в прямой зависимости от социального статуса.

В западной социальной логике чем выше статус и чем больше привилегий, тем меньше ответственности перед обществом, т.е. если мелкий чиновник будет уличен в получении взятки - ему грозит суровое наказание, а высокопоставленному чиновнику, протащившему интересы какой-то компании в палате лордов за долю в капитале, оказываются почет и уважение, и население это поддерживает.

В русской же социальной логике чем выше социальный статус и привилегии, тем выше ответственность и тем больше требований.

 Далеко не везде и не всегда удавалось реализовать этот принцип. Например, в 90-х годах русскому обществу усиленно пытались навязать западную логику дворянских привилегий. Главное же заключается в том, что именно такое идеалистическое представление о привилегиях и ответственности живет в русской цивилизации и устойчиво воспроизводится в разных экономических и социальных формациях.

К гаишнику, который кормится на дороге, отношение ироничное, но к стяжающему сановнику - ощутимая, буквально в воздухе витающая злоба и неприятие: чем выше чин, тем более благородного, самоотверженного и справедливого поведения требует русская социальная логика. Кстати, еще Пушкин заметил этот нюанс, изрекши, что английский крестьянин в отличие от русского уважает своего барина.

Именно такое отношение к распределению привилегий и ответственности в элите было ключевым и принципиальным моментом в XV-XVII веках во времена польско-русского противостояния. Польская власть делала упор на привилегии элиты, русская власть - на ее ответственность. 

Поначалу Польше было легче, ибо элита хотела привилегий и не хотела ответственности, но в результате ставка Москвы именно на воспитание ответственности, несмотря на все трудности, дала свои плоды: Польша потеряла все свои изначальные преимущества, по некоторым параметрам подавляющие, и стала сателлитом на поводке любого, кто обрел силу в Европе, а Москва стала великой империей, и сейчас полякам остается только мелко гадить и вякать, со скрежетом зубов вспоминая свои эпические шансы на победу. Кстати, это одна из главных причин такой частой западнофилии со стороны русской элиты: на Западе народ элиту уважает, а наш народ от нее требует, и потому так часто элита в России считает, что ей достался "не тот народ".

В этом принципе распределения привилегий и ответственности в зависимости от социального статуса, который и позволил русской цивилизации выживать и побеждать в немыслимых для других условиях, кроется главный корень всех корней, который отличает социальную логику русской цивилизации от всех других, и прежде всего от западной: это источник мотивации.

Заметьте, что базовой мотивацией западной социальной логики при распределении ответственности по социальной лестнице является "хочу": хочу привилегий, не хочу нести ответственность, а дальше - как получится. В русской социальной логике базовой мотивацией при построении социальной иерархии является "надо": надо выживать, надо защищаться, надо развиваться, а с желаниями - как уж получится.

В западной социальной логике "надо" подчиняется "хочу", а в русской социальной логике "хочу" подчиняется "надо". И это принципиальное отличие проявляется везде, особенно в критических ситуациях: русские стоят насмерть, потому что надо, тевтонец идет в поход, потому что хочет нажиться, русские рвут жилы на стройках коммунизма, потому что надо, французы устраивают революцию, потому что хотят свободы.

Никита Кожемяка выходит на бой со змеем потому, что надо, а сэр Ланселот побеждает дракона потому, что хочет славы. 

Не стоит абсолютизировать этот принцип мотивации, ведь и среди русской социальной системы полным-полно примеров того, как "хочу" побеждает "надо", равно как и в западных социумах много примеров, где "надо" побеждало "хочу". Но в социальной логике, в общественных архетипах это различие присутствует: в идеальных представлениях русской цивилизации герой руководствуется по преимуществу тем, что надо, а в западных представлениях героем руководят по преимуществу желания.

Это различие мотивации - хочу и надо - не просто фундаментальное, оно обеспечивается разными структурами мозга. Хочу - это проявление эмоциональных, инстинктивных механизмов мышления, которые обеспечиваются посредством более древней лимбической системы мозга. А надо - это мотивация на основе понимания, которая генерируется неокортикальной частью мозга. Т.е. это конфликт мотиваций животного и антропного начала, между более древней инстинктивной и более прогрессивной разумной частями мышления.

Даже фундаментальная методология мышления - выбор критериев истины - в западной и русской социальной логике четко разделяются на более древнюю инстинктивную методику и неокортикальную разумную.

Главным критерием истины в западной социальной логике является мнение авторитета: Папа римский сказал - значит, так и есть, король сказал - значит, правда, т.е. кто сильный, тот и устанавливает правила, и эти правила определяют, кто преступник, а кто герой (победитель всегда прав, закон выше справедливости). Четко заметна стадно-иерархическая методология мышления. Немного скрасил ситуацию на Западе научный метод, но он распространен лишь среди горстки специалистов, основная же масса населения мыслит в русле той же древней инстинктивной методики.

В русской социальной логике и архетипах высокий социальный статус и возможности никак не коррелируются с истиной мнения, а прежде всего с соответствием этого мнения объективной реальности ("не в силе Бог, а в правде", "справедливость выше закона"), т.е. налицо рациональная, а не инстинктивная методология определения истины.

Ждём Вас на нашем канале Политика и экономика Politus, где публикуются дополнительные статьи, не размещенные на этом сайте